Hunafa.com

Когда я решил изложить свои мысли на бумаге, я подумал над тем, кому будет интересно это читать? И решил, что даже если из тысячи человек, которые увидят эту статью, ее прочитают сто человек, поймут десять, и лишь один извлечет пользу для себя, то я не зря потратил столь много часов на то, чтобы написать ее.

 

Прошу у Аллаха даровать награду за этот труд своей матери, которая поддерживает меня на этом пути трудностей и лишений.

Знаете, когда наступает самое темное время суток? Именно незадолго до начала рассвета, тогда тьма сгущается все сильнее, но вскоре ей суждено исчезнуть под лучами восходящего солнца.

Глядя на сегодняшнее положение Ислама и мусульман, очень тяжело осознавать то, что слабость мусульман дошла до такого состояния, какое, казалось бы, не происходило ни разу до этого. Но если мы перевернем страницы истории Ислама, то найдем многое из того, о чем мало кто знал.

Мы все помним тот хадис Пророка, где он воззвал в дуа к Аллаху, прося о том, чтобы эту общину не погубили внешние враги, и Он ответил на эту просьбу. После этого минули столетия, но Аллах сдерживает Свое обещание, несмотря на все попытки кафиров погубить Ислам и мусульман.

История Ислама знала не только победы сподвижников над империями мира, в ней есть и поражения, от которых не оправилось бы ни одно государство. Но каждый раз, когда кафиры думали, что это закат Ислама, происходило то, что ломало их планы. Наша история знает поражения и победы, взлеты и падения, и эти колебания рано или поздно уравновешивались. «Уровни должны сглаживаться», гласит третье начало термодинамики, и каждый раз религия Аллаха возвращалась к господству, и придет вновь время, когда Умма проснется и все изменится. И пусть у нас были поражения при Пуатье, в Катванской долине, где муджахиды султана Санджара потерпели страшный разгром, пусть мы понесли огромные потери от войск Льва Исавра и его «греческого огня», но на этом не заканчивался Ислам. Мы похоронили возле стен Константинополя десятки тысяч шахидов за века джихада, но он все равно пал, и его сокровища достались мусульманам.

Сегодня, еще раз взглянув на наше наследие, на то, что происходило несколько столетий назад, я убеждаюсь в том, что каждый раз Аллах давал силы мусульманам подняться после череды поражений, и, взяв в руки оружие, дать решающий бой кафирам. И смотря на прошлое Ислама, я думаю, что тот альянс сил куфра, который выступил против нас сегодня, подобен нашествию крестоносцев и монголов той эпохи. И даже, несмотря на то, какие силы выступили сейчас против Ислама, я убежден в том, что грядет помощь Аллаха, так как Он сказал: «Если вы поможете Аллаху, то он поможет вам и укрепит ваши стопы». Каждый раз Ислам заново поднимался, казалось из пепла уничтоженных городов и крови шахидов, лишь потому, что Аллах не допускает гибели этой религии на земле…

В этом труде я хотел бы затронуть очень многое, но лишь Аллах знает о том, доживу ли я до завтрашнего дня. А пока есть это отведенное мне время, я постараюсь закончить этот труд, и буду просить у Творца того, чтобы он стал последним трудом в моей жизни.

А теперь давайте посмотрим на историю Ислама, посмотрим на то, как кафиры пытались уничтожить религию Аллаха, и как им это почти удавалось сделать. Мы бросим взгляд на крестовые походы и дойдем до монгольских нашествий, так как эти события в свое время оставили неизгладимый след в нашей истории. След, начертанный копьями европейского сброда и кривыми саблями конницы монгольских язычников…

Мы откроем труды Ибн Асира, Ибн Каланиси, Абуль-Фида и других историков Ислама, и конечно взглянем на труды кафиров для объективности повествования.

Давайте перелистаем историю Ислама на восемь с лишним столетий назад, стряхнем пыль забвения со страниц и попытаемся извлечь пример и пользу из прошлого наших предков…

Часть первая

«Так хочет Бог!»

26 августа 1071 года войска муджахидов под командованием султана Арслана нанесли страшное поражение византийским войскам Романа четвертого. Войска кафиров были разгромлены наголову, более 8 тысяч из них было убито, еще большее количество сбежало или попало в плен. В руках мусульман оказался и сам Роман четвертый, который так и не успел спастись бегством, и позже ему пришлось выкупать себя из плена в обмен на восточные территории Византии. Эта победа мусульман при Манцикерте в Турции повлекла за собой гораздо более серьезные последствия, чем казалось тогда.

Этот удар ослабил положение Византии, которая чувствуя грядущее падение, решилась на самые отчаянные шаги. Но какие?

Император Византии Алексей Комнин решил обратиться к «папе» римскому Урбану второму с просьбой помочь ему в борьбе с Исламом, пообещав взамен этого подчинить ему все церкви империи. Эта была не простая сделка между «папой» и императором Византии – разрыв между католицизмом и православием был очень глубок, чтобы позволить кому-то сделать такой шаг. Но здесь и «папу» и его конкурентов объединило одно – желание покончить с религией Аллаха, для чего они решили оставить свои обиды и раздоры. Хотя если говорить открыто, вся конкуренция между ними напоминала борьбу двух лавочек на одной улице за сумы и умы покупателей. «Папа» римский периодически устраивал нападки на православных, обвиняя их в том, что те неправильно проводят обряд причащения и многие другие коммерческие трюки церкви. Византия же упорно не желала подчиняться Риму и тем более «папе», и со временем этот раздор стал глубже.

Но видя то, что с веками Ислам не распался на секты и мусульмане не истребили друг друга, кафиры решили использовать момент для нанесения решающего удара.

«Я пойду в Мекку, взяв с собой великое множество солдат, подобных темной ночи. Я овладею этим городом, дабы воздвигнуть там трон лучшему из сынов человеческих [Христу], Затем я направлюсь в Иерусалим. Я завоюю Восток и Запад и повсюду распространю религию Христову» (Никифор Фока, император Византии).

Еще в 1074 году «папа» Григорий седьмой ратовал за начало похода «для освобождения гроба господня». «Папа» желал даже лично отправиться в этот поход, но его планам не было суждено сбыться, так как Аллах умертвил его. Но после него пришел к власти Урбан второй, и 18 ноября 1095 года в Клермонте «папа» разразился проповедью о начале «крестового похода». Урбан второй не скупился на обещания – заявив о том, что сам Бог глаголет его устами, он тут же пообещал всем участникам похода полное прощение грехов. На этом фантазия «папы» не исчерпывалась, и он провозгласил то, что все павшие станут мучениками, что имущество вышедших в поход будет неприкосновенно, и никакие кредиторы не смогут преследовать их. Так что выход в этот поход был неплохой возможностью уйти от долгов и наседавших на оборванных рыцарей кредиторов.

Конечно, нельзя сказать, что причина в этом походе была только религиозной, только стремление покончить с Исламом. Там же Урбан провозгласил то, что «наш народ бедный и многочисленный», а посему выходом из сложившегося экономического кризиса стал этот поход против религии Аллаха.

Сам «папа» мудро решил отсидеться и не влезать в эту авантюру, так как у него хватало на тот момент проблем с «антипапами», покушавшимися на престол «святого» Петра. Но кто скажет, что тогда не было рекламных агентов? «Папа» тут же нанял в лице монаха Петра Пустынника целое пиар-агентство, который бросился пропагандировать крестовый поход во Франции. Хитрый проходимец Петр склонил на свою сторону многих христиан, рассказывая историю о том, как в Палестине ему во сне явился Господь и призвал освободить его гроб от «неверных» мусульман. И пусть сам Петр на тот момент даже не видел земель Палестины, но это не мешало ему набирать толпы легковерных фанатиков. Кстати, то, что Петр Пустынник был агентом «папы», я не приврал от себя – об этом как об устоявшемся факте пишет французский историк Жюрье.

«Антиохия недалеко от меня; скоро я дойду до нее с моими доблестными воинами, так же как я достигну Дамаска, владения моих предков, и своей печатью верну им господство над ним! О, вы, живущие в песчаных пустынях, горе вам! Возвращайтесь в Аравию, вашу настоящую родину. Скоро своим мечом я поражу силы Египта, и его сокровища пополнят мою добычу… Горе вам, жители Харрана! Вот войска греков, которые, словно гроза, обрушатся на вас. То же постигнет и жителей Низиба, Мосула и жителей Джазиры, что принадлежит моим предкам и всему нашему античному государству. Бегите, жители Багдада, спешите скрыться и горе вам, ибо вашей ослабевшей империи осталось недолго жить» (Никифор Фока, император Византии).

8 марта 1096 года (знаменательная дата, не правда ли?) был дан старт первому крестовому походу. Вся Европа дала свои войска для уничтожения Ислама, и никто не сомневался в победе, ведь сам «папа» клятвенно заверил их в этом.

И хотя христиане Европы привыкли к тому, что все «папы» римские безбожно врали, обещая несбыточные победы, но на сей раз фанатизм бурлил и плескался через край. Они забыли про то, как когда-то «папа» Лев одержал победу над гуннами Аттилы только золотом Рима, и ничем больше. Правда, позже, когда пришел вождь вандалов Гейзерих, все обещания «папы» Льва о победе не оправдались. Так как Льву нечего было предложить вандалам, то все его словесные потуги остановить варваров не принесли успеха. Те не посмотрели на обещание победы, которое так неосмотрительно дал «папа» своей пастве, и разграбили Рим. Так что мы видим, чего стоили обещания всех «пап», и вскоре увидим, оправдались ли обещания Урбана второго.

Первая армия этого похода напоминала сборище бомжей, так как почти все были одеты в лохмотья, конницы вообще не было, да и предводителем этой орды был некто Вальтер Голяк, или просто Безденежный. Даже сами кафирские историки той эпохи вынуждены согласиться с этим – Мэмбур и Гвиберт признали, что эта армия походила на огромную банду разбойников. Бейль сказал о них так: «Кто осмелится назвать эти чудовища воинами Христа? Эти лицемеры только грабили и убивали, насиловали женщин и девушек, оказывавших им гостеприимство».

Эта орда двинулась вдоль Рейна до Дуная, а оттуда их маршрут лежал прямиком к Константинополю. По воле Аллаха эти бандиты вышли в самый урожайный для Европы год, но той весною продовольствия еще не было, и тут же начались грабежи и убийства. Хотя ведь были им прощены все грехи, и крестоносцы особо не переживали из-за таких мелочей. Не отходя от «кассы», варвары решили провести политику раскулачивания евреев Германии – нечего было «сына» Бога убивать! Под такими лозунгами воинство «Христа» устроило настоящий геноцид евреев в Германии, где их убивали во всех городах, через которые проходила эта армия. Историки писали, что доведенные до отчаяния евреи убивали друг друга, чтобы не попасть в руки христианского милосердия. Гвиберт писал так: «В Майнце и Кельне жители устраивали баррикады в своих домах, чтобы спасти себя от этих чудовищ. Матери в исступленном отчаянии душили своих детей, мужья закалывали своих жен, девушки кончали самоубийством, чтобы не попасть в руки безжалостным фанатикам с крестом на плече». Более подробно евреи писали об этом в хрониках Соломона бар Симеона, где описывались случаи массового самоубийства среди евреев Франции и Германии.

И евреи, которые обвиняют Посланника Аллаха в том, что их изгнали из Аравийского полуострова, неужели считают, что это было более страшным наказанием, чем эта бойня?

Хотя все равно надо отдать должную историческую правду евреям – они в те годы предупреждали мусульман о подходе крестоносцев, и некоторые даже посылали материальную помощь муджахидам. Так что на какое-то время евреи оставили свою вражду с Исламом перед лицом общего врага, с которым они не могли справиться в одиночку.

Далее дело дошло до того, что обезумевшие от ужаса болгары и румыны встали насмерть для того, чтобы не пропустить через свои земли эти бандформирования. Им даже удалось добиться неплохого успеха в этом деле – банда монаха Готшалька была почти вся уничтожена в ходе этого сопротивления. Тогда на помощь им были брошены остальные 200 тысяч крестоносцев, которые жестоко отомстили болгарам за их «гостеприимство».

«Они рубили детей на части, заставляли матерей своих жертв выпивать их кровь. Они насиловали природу с мальчиками и юношами, а затем, вешая их, упражнялись во владении мечом на их трупах» (Анна Комнина, дочь императора Алексея об отрядах крестоносцев Петра Пустынника в своем труде «Алексиада»).

Зря император Византии Алексей потирал руки в ожидании воинства, которое покончит с Исламом раз и навсегда. Тот сброд с вышитыми красными крестами на одеждах, который впервые увидел Константинополь летом 1096 года, не оправдал его надежд. Толпы оборванцев стали грабить даже свои церкви, срывая с их крыш свинец и продавая его самим грекам. Жители города стали бунтовать против пребывания в нем и его окрестностях таких банд, и Алексей принял решение начать переправу крестоносцев через Босфорский пролив. Ему пришлось потратить огромные средства для содержания таких армий, но что это было для монарха, который мечтал, что они смогут положить конец Исламу? Единственный из всех организаторов этого похода, который остался в прибыли – это «папа», который умудрился за бесценок скупить владения рыцарей, ушедших за счастливой жизнью в Палестину.

А крестоносцы тем временем пытались сбиваться в отдельные группы, так как общего командования у них не было, и начали проводить вылазки на территории Ислама. Одному из таких отрядов даже удалось одержать победу над разведкой мусульман, и среди них пошел слух, что те не представляют никакой опасности. Тогда уже окончательно осмелев, банды крестоносцев ворвались в восточную часть современной Турции.

«В тот год до нас стали доходить слухи о появлении франкских армий, идущих с Мраморного моря в неисчислимом множестве; так как эти известия следовали одно за другим не прекращаясь, люди пугались, узнав это, и теряли голову, слыша, что они продвигаются все дальше. Эти слухи подтвердил правитель Дауд ибн Сулейман, чьи земли располагались ближе всего к войскам упомянутых франков. Он принялся собирать армию, нанимать добровольцев и проповедовать священную войну, и призвал всех туркменов, кого только мог разыскать, прийти ему на помощь в борьбе против франков; многие из них отозвались, как отозвалась и армия его брата, что укрепило его дух и увеличило решимость. Он подошел к проходам, дорогам и путям, по которым они должны были пройти, и безжалостно убил всех, кто попал к нему в руки, и было их великое множество» (Ибн Каланиси).

Осенью того же года муджахиды нанесли настолько сокрушительный удар по этому сброду, что даже историки Европы пришли в ужас. Возле Никеи муджахиды окружили войска итальянских кафиров, и когда к ним на помощь пришли франки, все были взяли в кольцо и уничтожены. Остальные бандгруппы, которые подошли на место бойни, смогли лишь сложить из тел убитых кафиров гору трупов высотой в 30 метров. Остальные кафиры были зажаты в горной крепости, и вскоре сдались без боя. Сам Петр Пустынник и Вальтер Голяк предпочли вовремя скрыться с поля боя, так как особо не хотели стать мучениками. Позже Петр будет открыто обвинять своих бандитов в том, что причиной поражения стало их неподчинение, и будет прав. Что же касается Вальтера, то ему удалось убежать недалеко – мечи муджахидов настигли его и оборвали его никчемную жизнь. На этом было покончено с неорганизованными набегами крестоносных бандитов на земли мусульман. Остатки банд вернулись под Константинополь, и уже не помышляли о скором возвращении. Эта битва при Дорилеуме впервые похоронила честолюбивые планы крестоносного сброда.

Но все только начиналось; пусть большая часть 200-от тысячного войска потерпела поражение, и была уничтожена, но первый крестовый поход еще даже не начался.

Летом 1096 года из Германии выдвинулись организованные войска герцога Готфрида Бульонского в составе более 70-ти тысяч кафиров; из Южной Франции Раймунд Тулузский вел 100 тысяч своих варваров, которые на сей раз были организованнее сброда Вальтера и Петра. А под стенами Константинополя их уже ждал Боэмунд Тарентский со своими многотысячными ордами европейских дикарей.

А что делали мусульмане в тот момент? Правители даже не хотели признавать той угрозы, которая шла с Запада, да и они были поглощены своими мелочными ссорами и интригами, чтобы заметить на горизонте грозовые тучи.

«Франки победили его, разбили его армию, убили и взяли в плен людей, все разграбили и многих увели в рабство. Туркмены обратились в бегство после того, как у них забрали большинство лошадей, а царь греков купил у франков множество рабов и увел их в Константинополь. Поскольку известия об этом позорном для Ислама исходе следовали одно за другим, многих обуяла паника, страх и тревога возросли» (Ибн Каланиси).

Это было сказано о поражении султана Килидж-Арслана под Никеей, где предводители куфра дали генеральное сражение мусульманам. Крестоносцы смогли собрать для этой битвы около 500 тысяч человек, а муджахиды не располагали и половиной такого войска. С такими огромными цифрами кафирской армии согласны даже их историки – в частности, Успенский выдвинул мнение о том, что общая численность этой армии могла достигать 600 тысяч человек.

После тяжелого сражения лучшие муджахиды пали шахидами на поле битвы, многие попали в плен, а часть спаслись бегством. Кафиры праздновали победу, собирали трофеи, и радовались тому, что организованное сопротивление мусульман-турок в восточной части Турции сломлено.

Следующим шагом в этом походе стала осада Никеи, которая не продержалась долго – предатели и лицемеры вошли в союз с христианами города и продали город императору Византии.

С этого момента продвижение крестоносцев становится более масштабным и стремительным – они тут же выдвигаются вслед за султаном Килидж-Арсланом, который собрал заново остатки армий Ислама, и ждал их возле горных проходов. На сей раз мусульмане собрались вместе, забыв свои прошлые обиды; вместе с Килидж-Арсланом встал на путь джихада и единства амир Гази ибн Данишменд.

Кафиры были настолько воодушевлены победой над мусульманами, что предводитель куфра Боэмунд со своим отрядом смело шел впереди, оставив остальных далеко позади. Но это едва и не погубило его – возле Дорилеи войска муджахидов внезапно атаковали его армию и смогли полностью окружить их. Боэмунд принял единственное верное решение, и занял глухую оборону, правда, при этом понес тяжелые потери от стрел муджахидов, которые осадили его на холме.

Позднее европейские историки скажут о том, что если бы гонец Боэмунда не прибыл вовремя к остальным предводителям крестового похода, то этот расхрабрившийся кафир мог кончить весьма плачевно. Но мусульмане не успели нанести поражения войскам Боэмунда, и прибывшее подкрепление нанесло тяжелый урон муджахидам.

Опять тысячи шахидов устлали поле битвы при Дорилее, а оставшиеся в живых были вынуждены отступить вглубь земель Ислама, скорбя о понесенных потерях. Однако это поражение не сломило султана Килидж-Арслана, и он продолжил этот джихад, переведя его в стадию партизанской войны. Долгое время эти земли будут неспокойными для кафиров; много караванов пропадет, и много отрядов крестоносцев будет перебито.

Но эта победа полностью открыла кафирам доступ к морю, и мусульмане потеряли все земли на севере от Сирии, вернувшись фактически к границам правления времен Умара ибн Аль-Хаттаба. Кафиры дошли даже до Дорилеи, нынешнего Эскишехира, города, где спустя много столетий будет сидеть в тюрьме проповедник Саид Нурси.

Кровь шахидов текла рекой по землям восточной Турции; женщины-мусульманки и дети были угнаны в жесткое рабство у кафиров, и знамя Ислама лежало под копытами коней кафиров.

Крестоносцы не удовлетворились победой над мусульманами под Дорилеей, и стали преследовать остатки армии султана Килидж-Арслана. Но это предприятие только подорвало силы кафирской армии – муджахиды, отступая, уничтожали все продовольствие и отравляли воду колодцев. Кафиры быстро потеряли коней, и почти все превратились в пехотинцев, а их силы полностью иссякли.

Но, несмотря на это, их войска упорно двигались на восток, и вскоре они захватили город Иконию, в котором они основательно пополнили свои запасы. Проводниками им служили местные христиане, среди которых было немало армян. Именно они вели их лучшими дорогами, показывали слабые места обороны муджахидов и прочее, что могло бы послужить причиной победы. Именно халатное отношение к врагам Аллаха и дружба с ними стали причиной того, что мусульмане получили «пятую колонну» внутри земель Ислама. Христиане, которые многие годы находили защиту у мусульман, предали нас в нужный час, объединившись против религии Аллаха. Многие годы они жили в довольстве и плодились на территориях Ислама, готовясь предать тех, кто дал им спокойствие. Да что может быть более красноречивее, чем статистика! – на сегодня только в одном Египте христиан в десять (!) раз больше, нежели чем во времена правления Мухаммада Али-паши.

Кафиры двигались настолько стремительно, что вскоре нанесли последнее, но не менее важное для них поражение отрядам Килидж-Арслана при Гераклее. После этого дух большинства мусульман упал окончательно, многие гарнизоны стали покидать свои места, а паническое бегство стало нормой.

16 октября армии куфра продолжили свой поход, выдвинувшись из города Мараш. Вскоре их войска беспрепятственно вышли к Антиохии в северной Сирии. С этого момента джихад перешел не просто на землю Ислама, а на те территории, которые когда-то освободили своими мечами сподвижники Посланника Аллаха. По всему пути армии крестоносцев христиане предавали мусульман и снабжали бандгруппы всем, чем могли, надеясь на то, что они смогут затушить свет религии Аллаха.

Крестоносцы осадили город, но так как тот был очень сильно укреплен, им оставалось только ждать подкреплений и техники для решающего штурма. И хотя отдельные отряды муджахидов пытались время от времени прийти на помощь осажденным, да и те стали ночью нападать на кафиров, положение было плачевным.

В те дни шииты-фатимиды Египта усилили свои действия по подрыву позиций Иерусалима и армий мусульман. Их стремление было понятно – фатимиды мечтали о расширении своей территории под прикрытием крестоносцев, своих союзников. Тогда еще не было Юсуфа Салахуддина, который впрочем очень скоро должен был освободить Египет от власти этой секты.

Так как город почти с трех сторон был надежно защищен естественными преградами – скалами и болотами, то кафиры не питали особых надежд на то, что они легко возьмут его. Но время шло, и осенью 1097 года нехватка продовольствия стала ощущаться очень остро. Тогда Боэмунд, собрав 20 тысяч человек, решил отправиться на восток, в земли мусульман, чтобы разграбить их и привезти провиант для этой армии. Но 31 декабря 1097 года он столкнулся с войсками амира Дамаска, который вышел на помощь муджахидам Антиохии. В завязавшемся сражении мусульманам не удалось одержать победу, но и они не проиграли, что тогда было намного важнее для сохранения духа муджахидов. Боэмунд понял, что дальнейшее продвижение бесполезно и отступил обратно под стены осажденного города.

А пока Боэмунд отсутствовал, муджахиды Антиохии предприняли попытку снять осаду, и ночью 27 декабря внезапно напали на лагерь крестоносцев. Один из очевидцев этого нападения позднее написал: «Эти ужасные варвары появились ночью и свирепо набросились на нас. Они убили большое число наших рыцарей и пехотинцев, которые не были достаточно хорошо защищены. В этот печальный день епископ (речь идет о папском легате) потерял даже своего сенешаля, который нес и охранял хоругвь, и если бы не было реки, они бы еще чаще наступали на нас и причинили бы еще больший вред нашим людям».

Эта победа подняла дух муджахидам, и сопротивление только разгоралось. Кафиры, ожесточенные тем, что не могут сломить оборону, прибегли к самым низким методам ведения войны. Они стали открыто осквернять Коран, раскапывать могилы мусульман и прибегать к другим способам поношения религии Аллаха. Этим самым они в очередной раз выявили свое нутро, и продемонстрировали истории то, что они пришли не только за тем, чтобы убивать и грабить, а чтобы воевать против Ислама.

Осада продолжалась, и кафиры стали с каждым днем приходить в неистовство – запасы продовольствия иссякли настолько, что голод коснулся всех, даже правителей. Несмотря на всю заботу христианских предателей, бескорыстно кормивших банды, катастрофа казалась неминуемой. Дело дошло до того, что Петр Пустынник решил дать деру из лагеря «воинства христова», но убежал недалеко и вскоре был пойман. Мошенник, который пытался подбить столько кафиров в этот поход, обещая победу, решил не проверять исход этой кампании. К тому времени его верный спутник Вальтер Голяк уже отправился в ад от рук муджахидов, а не то мы могли бы прочитать о том, как они вдвоем пытались дать стрекача обратно к «папе».

Но в сдерживании настроений кафиров важную роль сыграл опять проклятый Боэмунд Тарентский, который всеми способами пытался отговорить остальных князей не снимать осаду городу. А сам тем временем, услышав про то, что против них выдвинулись войска из сирийского города Алеппо, отправился им навстречу со своей многочисленной конницей. В месте, называемым «Железный мост», воспользовавшись теснотой горного прохода, Боэмунд напал на лучников мусульманской армии и нанес страшное поражение муджахидам. Его закованные в броню люди и кони раскидывали пехоту мусульман, а стрелы воинов Аллаха не могли пробить сталь их доспехов. Сделав несколько заходов на поле боя, они перебили немало доблестных муджахидов Сирии, многие из которых в тот день получили свой удел у Аллаха. После страшного разгрома нескольких тысяч муджахидов у «Железного моста», перед ним пали несколько областей, которые для него тут же «освободили» местные христиане. Он вернулся обратно к Антиохии с обозами провианта, и воинство кафиров вновь воспрянуло духом после своей депрессии.

Враг Аллаха, Боэмунд Тарентский дошел до того, что приказал после этой победы над мусульманами обезглавить всех убитых, и несколько дней катапульты забрасывали головы шахидов в осажденную Антиохию. Триста голов шахидов Боэмунд подарил шиитам Египта, которые приехали к нему на переговоры о создании альянса против мусульман Сирии и Ирака. Что сделали шииты с этими головами, осталось загадкой. Но я думаю, что вряд ли они стали им поклоняться, как поклоняются сейчас головам внука Пророка Хусейна. Ибо голова шахида Кербалы умножилась в ловких руках аж в четыре раза, и по одному экземпляру хранится и сегодня в Ираке, Сирии и Египте.

Да и головы шахидов не были диковинкой для фатимидов – ведь с начала оккупации Египта своими бандами в начале четвертого века по хиджре они перебили столько суннитов, что потеряли счет казненным. На их совести остался и великий ученый Ислама Ибн Наблуси, с которого они заживо сняли кожу, чтобы устрашить мусульман; они же исписывали мечети проклятиями в адрес сподвижников Посланника Аллаха…

Таким образом, мы видим, как положение мусульман становилось с каждым днем все тяжелее, а кафиры, наоборот, перестали испытывать неудобства. Продовольствием их стали заваливать местные христиане, а Константинополь выслал им в помощь лучших инженеров для штурма крепости. Вскоре крестоносцы приняли решение срыть на близлежащей горе две мечети, чтобы начать там постройку своего наступательного плацдарма. Тогда муджахиды приняли решение еще раз атаковать их ночью, и сделали очередную отчаянную вылазку, которая была обречена на поражение. Коннице кафиров удалось атаковать их и зажать на горе, после чего всю ночь длился бой. Никто не сдался в плен, и никто не просил о пощаде – все вышедшие муджахиды достойно приняли смерть от рук кафиров. Утром воинство Иблиса отрезали шахидам головы, и складывали их в ров, решив отныне считать убитых таким образом.

Затем они разрушили обе мечети и из их камня сложили свои укрепления, готовясь к штурму. И хотя оборона Антиохии была поставлена очень профессионально, и строительство укреплений когда-то заняло свыше сотни лет, у кафиров был свой козырь в рукаве.

Им стал продажный христианин по имени Фируз, который вошел в сговор с Боэмундом, и пообещал, что поможет им при штурме одной из башен города. 2 июня 1098 года войска крестоносцев ворвались через эту крепость в город, и, захватив его, стали убивать всех подряд. Оставшиеся мусульмане заняли оборону в главной цитадели города, но и эти три тысячи человек не могли долго продержаться под ударами армии куфра. Амир Баги-Зиян смог выйти из города, но вскоре после этого скончался, возможно, от полученных ран в ходе обороны города. Все защитники и жители города были убиты, а западные историки записали: «Весь город был завален трупами убитых, так, что из-за зловония там невозможно было находиться. По улицам можно было пройти, только ступая по трупам убитых».

Копыта воинства куфра и их коней вошли в поверженный город по крови шахидов, тех, кто не сдался и не сложил оружие, кто с мужеством ушел из этой жизни… Но эта победа далась дорогой ценой для крестоносцев. Из более чем 500 тысячной армии, которая год назад вышла из Европы, осталось не более половины. Остальные полегли под ударами мусульман и болезней; часть же просто разбежалась подобно своему учителю Петру Пустыннику.

Но праздновать победу для кафиров было еще рано. Против них шел с огромной армией сельджукский правитель Кирбуга, но он потерял время, осаждая город Эдессу, и опоздал на помощь Антиохии. Крестоносцы дождались изнуренную длительным переходом армию мусульман и решили атаковать их прямо возле города. Но эта попытка им обошлась слишком дорого – муджахиды бросились на них с такой жаждой крови, что те дрогнули, а потом, при отступлении, потеряли многих убитыми из-за того, что эта толпа не смогла вовремя пролезть в тесные ворота Антиохии.

Тогда кафиры, видя бессмысленность открытого противостояния с муджахидами, закрылись в Антиохии, заняв глухую оборону. Помните те три тысячи муджахидов, которые все еще сидели в цитадели Антиохии? Они не только выжили, но и постоянно нападали на кафиров, пользуясь тем, что лучше знали этот город и переплетения его улочек. У крестоносцев начался настоящий голод, и они стали даже варить шкуры животных, чтобы не умереть с голода. Дезертирство приняло угрожающие масштабы, так как беглецы стали везде распространять слухи о том, что все воинство «христово» уничтожено.

Но все это было ерундой по сравнению с тем, что из Константинополя во главе огромной армии вышел сам Алексей Комнин, спеша на помощь своим союзникам. Он прекрасно понимал то, что если этот поход против Ислама провалится, то собрать следующий будет уже очень сложно.

Но Аллах предопределил иное, и армия мусульман под Антиохией не оказалась между двух огней. Еще до того, как войска Ислама подошли к Антиохии, граф Стефан Блуаский услышав об этом, внезапно почувствовал себя плохо. Он тут же решил, что ему и его войску станет лучше, если он уйдет на север, куда тут же направился. Позднее он решил пронюхать, что происходит в Антиохии, и когда узнал дурные новости, подумал что самое время прогуляться до Константинополя. И по дороге как некстати ему встретился Алексей Комнин со своей огромной армией. Стефан Блуа бросился к нему и стал просить его вернуться обратно, так как воинство «христово» было уничтожено, а мусульмане идут к нему на встречу. И тут император Византии не выдержал, а Аллах вселил в его сердце ужас; он развернул свое воинство, решив не участвовать в этом сомнительном мероприятии спасения своих друзей. Сам Стефан вернулся обратно в Европу и больше не помышлял о походах на Палестину, оставшись в глазах кафиров трусом, но живым трусом.

продолжение следует…

Саид Абу Саад

ИА “ХУНАФА”

الحنفــاء